На стиральной машине в моей квартире, неподалеку от унитаза (теперь вы знаете, что речь идет о совмещенном санузле) лежит свежеизданная приличным издательством книжка. У нее претенциозное название: «Слон на танцполе, или Как Герман Греф и его команда учат Сбербанк танцевать». Это длинное заглавие снабжено еще более пафосным подзаголовком: «Документальный экономический триллер о самой масштабной реформе в истории российского менеджмента».
Когда нужда заставляет задержаться в туалете на некоторое время, по старой советской привычке начинаешь читать, совмещая, так сказать, приятное с полезным.Нигде в аннотации не написано, что это фантастическая повесть или там ода в прозе, в общем — ни слова про художественный вымысел. Наоборот, кроме эпитета «документальный» в подзаголовке, сказано про то, как много времени автор провел в общении с менеджерами «Сбера», прежде чем нам было что почитать по большой нужде. Так вот, если верить книге, Герман Греф сделал из слона в последней стадии паралича танцора похлеще Михаила Барышникова и Рудольфа Нуриева вместе взятых. Я не провожу досуг или, наоборот, рабочие будни в интеллектуальных беседах с хореографами (зачеркнуто), дрессировщиками слонов (зачеркнуто), руководителями Сбербанка. Я тупо хожу в обычное отделение — чаще всего в одно и то же — оплачивать коммунальные услуги. Знаю, что можно карточкой или через терминал, но хочу налом. Имею право.
Ответственно докладываю вам: слон не танцует! Конечно, и мы с вами в 172 года — а именно столько Сбербанку — вряд ли смогли бы изобразить даже самое элементарное па. Мы бы просто не дожили. Но беда в том, что Сбербанк не пустился в пляс даже не по своей вине
Итак, пятница, около 13:00 по московскому времени. Вхожу в «родное» отделение — оплатить обычный набор ежемесячных квитанций за ЖКХ и телефон. Неожиданно встречаю толпа людей — по меньшей мере человек сорок. Даже в нашем весьма просторном отделении с широкими диванами публике приходится стоять: сидячих мест не хватает. Электронная очередь работает, но вскоре обладатели талончиков убеждаются, что в алфавите компьютеров шести работающих окошек отделения просто нет буквы «А». Той самой, которой обозначаются платежи за ЖКХ, штрафы и пошлины. Никого из тех, у кого номерки с первой буквой алфавита, не вызывают в течение получаса.
За время этого напрасного ожидания можно подойти к деревянной информационной стройке в центре зала и прочитать два размещенных рядом объявления. Они набраны мелким шрифтом, но зато отчасти объясняют причины столь гигантской очереди. Первое напоминает, что терминалы временно не принимают пятитысячные купюры. Второе извещает, что с 14 октября в отделении выдают страховое возмещение по вкладам АКБ «Пушкино», у которого на днях отобрал лицензию Центробанк. В общем, опять Пушкин виноват.
Пусть фанаты системы страхования вкладов объяснят мне, почему люди, у которых хватило мозгов открыть депозиты в банке «Пушкино», должны потом получать деньги именно в Сбербанке? Пусть получают их в самом банке «Пушкино». Или пусть, например, Агентство по страхованию вкладов построит свои отделения для помощи разорившимся вкладчикам.
Однако не только проблемы с приемом пятитысячных бумажек терминалами и банка, косвенно опозорившего имя светила русской поэзии, привели к этому коллапсу. Например, старушка, отстоявшая в очереди больше часа, выяснила уже в окошке, что у банка нет заказанной заранее суммы денег. А бравый седовласый и седобородый пенсионер в модной куртке живенькой милитаристской расцветки приехал с другого конца города — он решил съездить в отделение, где, как ему казалось, меньше очередь. Но его, как он сам сказал, направили в «отделение по месту жительства».
Недовольный гул в толпе нарастал. Пенсионерка (пожилые женщины, мне кажется, вообще самые требовательные клиенты банков) костерила «Сбер» на чем свет стоит и требовала заведующую отделением — потому что очередь вызывают «не по очереди» (про отсутствие буквы «А» вы помните). Молодая мама по мобильнику объясняла кому-то, чтобы дома ее в ближайшее время не ждали, и отдавала инструкции, как накормить младенца после того, как он проснется.
Впервые за долгое время я увидел в отделении очередь к кулеру с водой — граждан начала мучить жажда. Одна женщина деловито объясняла рядом сидящей публике: «Это они так специально заставляют на карточки переходить. А потом будут чиповые». Слово «чиповые» в ее устах звучало зловеще.
Примерно через час после того, как я переступил порог отделения, до персонала дошло: надо возвращаться к старорежимной догрефовской практике и вернуть окошкам жесткую специализацию. Теперь одно окошко вызывало только номера на букву «И», другое — на «Е», третье — на «Б». Появилось — о чудо! — и окошко, где обслуживали нас, тех, которые на букву «А». Но когда через полтора часа ожидания до меня дошла очередь, к нам попытался пристроиться подвыпивший мужичок. Он вступил с операционисткой в сепаратные переговоры, чтобы она обслужила его без очереди. Бил на жалость: «А то меня оштрафуют». Операционистка лезла мне за сдачей в свой сломанный ящик стола (коллега в окошке рядом шутила, отговаривая ее давать сдачу и призывая вообще не дышать на стол) и заодно стыдила того мужика: «Тут пенсионеры по часу стоят, а вы… Я не могу взять на себя такую ответственность».
Персонал отделения все это время был безукоризненно вежлив. Девушка Лена с деликатной улыбкой отвечала на многочисленные вопросы терявших терпение граждан. Операционисты почти не делали пауз в работе и старались, чтобы электронная очередь двигалась. Но это был вежливый ад: жарко, долго, мучительно. Просто потому, что здесь так устроена жизнь. В нашем цирке слоны не танцуют.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
Источник Банки.ру
Свежие комментарии